ИМЕНА: Рожков Александр Павлович

Рожков Александр Павлович: Медицина - наука, которую нужно постоянно постигать

Достаточно было Александру Павловичу Рожкову перешагнуть порог кабинета, как сразу стало понятно: это – «не наш» кадр. Не хотелось бы никого обижать, но в выражении лица, во всем его облике было нечто, что отличало его от амурчан.

Хотя, ведь наш земляк! Родился здесь, в 1981 году закончил БГМИ.Большую часть времени жил и работал в Благовещенске. Сейчас в Москве, всего-то с десяток лет, как уехал. «Что же так выдает в нем приезжего?» - все пыталась понять, пока Александр Павлович осматривался, листал газету. И лишь в ходе нашей беседы нашла ответ на этот вопрос: наш гость светится необыкновенной радостью встречи! С alma mater, с юностью, своими лучшими годами профессионального роста, творчества, с землей, которая дала ему так много! Нам, живущим здесь, все кажется обыденным: эти улочки, здания, две могучих реки, главная площадь, улыбки встречных знакомых… Но как все начинаешь по особому ценить, когда вдруг отрываешься от родных мест!..

Наш разговор начался, конечно же, с мединститута.

- Деканом курса был наш любимый Борис Ефимович Бабцев, - заблестели глаза Александра Павловича от предвкушения приятных воспоминаний. – Мы его очень уважали! Он уделял нам много времени! Постоянно с нами занимался, участвовал во всех мероприятиях. И когда кто-то не знал, как поступить в той или иной ситуации, каждый знал, куда обращаться за советом - всегда бежали к Борису Ефимовичу. Он действительно, был нам и за папу, и за маму.

Очень помнится наше студенческое братство! Мы жили в общежитии №1. Жили дружно, хотя и тесно: Володя Шевченко, Евгений Марченко, Володя Капустин, Аркаша Перевалов - ребята из моей группы. Это были самые лучшие годы – студенческие! Потом в жизни было все, немало и хорошего выпало на долю, но то, что пережили в студенчестве, в лучшем смысле этого слова, никогда не повторилось. Я всегда вспоминаю то время – социалистическое. Мы в комнате жили одной семьей, делились проблемами, влюблялись, страдали, радовались. Если в библиотеку, то все вместе, строем. Бежали занимать места, так как не хватало ни столов, ни книг. Отдыхали тоже вместе: загородные поездки, спортивные соревнования, футбол во дворе общаги – все в памяти осталось. Очень люблю студенческие фотографии пересматривать. К сожалению, уже нет нашего Аркаши…

На встречи курса почему-то мало приезжает, даже местных. Наш выпуск тогда раскидали по всему Союзу - может этим можно объяснить.

Я в свое время на кафедре гистологии провел много времени: занимался в кружке у Луценко. Он и Целуйко Сергей Семёнович были моими научными руководителями. Я тогда подолгу сидел здесь в подвале, в лаборатории - занимался научно-исследовательской работой. Довольно успешно выступал на кружке, был его старостой. Даже ездил со своей работой в Москву на конференцию , получил там призовое место.

Когда пошли клинические дисциплины, меня больше стала привлекать клиника, я начал тяготеть к хирургии. К большому неудовольствию Михаила Тимофеевича перешел к Кулику. Я там много занимался, оперировал. У кардиоцентра была экспериментальная лаборатория, где выполнялись операции на собаках. Мы их там выхаживали, кормили после операции. У меня в то время даже два изобретения получилось совместно с Ярославом Петровичем.

Мне очень нравилась кардиохирургия, и я мечтал после института остаться работать у Кулика. Но так как в свое время ушел из кружка по гистологии, то мне на распределении это «аукнулось»: Луценко отправил меня в Туву. Что делать? Пошел к Ярославу Петровичу, он успокоил: «Не горюй! Я тебе помогу». Когда слетал в Москву, привез приказ о моем перераспределении в свою клинику. Я поступил в клиническую ординатуру, на кафедру госпитальной хирургии.

Работал на кафедре и в кардиоцентре - все увлекало! Ярослав Петрович был великим хирургом! Мне посчастливилось быть его учеником. Он много оперировал, вел основные этапы, а всю подготовительную работу делали мы, молодые хирурги. Помню наши операционные, как мы выхаживали больных. Смертность тогда была, увы, высокая. Но мы старались, много работали, коллектив был дружным. Я тогда начал трудиться над диссертацией. Это была настоящая школа! И в профессиональном плане и жизненном. И трудно сказать, что важнее. То, что я получил от Ярослава Петровича, очень пригодилось мне в дальнейшем. Он нередко брал нас собой на конференции в Москву, учил, показывал. Помню, как я тогда трепетал перед Москвой!..

Все, кто помнит Ярослава Петровича, знают, что он никогда не боялся сказать правду в глаза. Любому. Чем и нажил себе врага в лице одного партийного секретаря. Вскоре начались проблемы, в итоге Кулик вынужден был уехать в Ленинград. Но энергии у него было много, он и там организовал новый центр кардиологии. В нашем же после его ухода со временем становилось все хуже. Я прошел обучение в Каунасе, научился делать несложные операции. Но того масштаба, того объема, той ответственности, смелости, присущих Ярославу Петровичу, в клинике уже не было.

В то время Жандаров был главным хирургом, а затем возглавил облздрав. Он уговорил меня возглавить в третьей горбольнице отделение хирургической инфекции. Приказ-то он издал, но как открывать отделение, когда это было время страшного дефицита - 1985-86 годы? Нигде ничего! Плюс ко всему у меня не было ни помещения, ни кадров, ни инструментария. А Жандаров слыл человеком жестким, требовательным. Приказ нужно было выполнять. Вот я 3-4 месяца и работал завхозом: выбивал плитку, линолеум и прочее, собирал подписи. Мотался по всей области. Однажды в лютый мороз ехали из Свободного, и заглох двигатель, пришлось полночи жечь костры. Чуть не замерзли! И все это ради 20 квадратов плитки, которой надо было операционную облицовать. Но это сейчас со стороны на все это смешно смотреть, а тогда я всю энергию пустил на доставание-выбивание коек. Не хватало белья, даже больных! А завтра открываемся! Пошли по больнице, понасобирали все, что смогли. И в положенный срок у нас на 20-ти койках лежали больные – мы открылись! В нашей операционной тогда играла музыка - спокойная такая, классическая. Такого не было нигде! Только в Москве видел.

До 90-го года я работал хирургом, то есть ровно 10 лет. А потом начались 90-е лихие!..

В эти годы я уже сильно страдал от аллергии: как операция, санобработка – у меня проблемы. Понял, что дальше будет еще хуже. В это время как раз появились кооперативы и прочие частные вещи. Жандаров, зная о моей проблеме, предложил оставить хирургию и пригласил в бизнес. Я-то, пока выбивал все для отделения, уже поднаторел в этом. Сначала мы с Жандаровым стали вместе заниматься. Я был его замом в одной большой фирме - филиале владивосткоской. Мне, как коммерческому директору, пришлось осваивать коммерцию. Складывалось все непросто, но самое главное, что мне это было по душе. Мы начали осваивать платные услуги в третьей больнице. Я стал понимать, что больнице можно зарабатывать и у нас это получалось. Хотя критики было очень много, впрочем, как и негатива. Но мы учились, мы только начинали. Опыт пришел потом. Затем был международный бизнес, большие обороты сделок с Китаем. Позже организовали свою частную кампанию, чтобы не «на дядю» работать. Я все также занимался со здравоохранением, обеспечивал больницы расходным материалом. У меня в области были одними из первых частные аптеки, оптовый аптечный склад. В общем, появились свободные деньги и захотелось большего – Благовещенск стал для меня тесен. Решили перебраться в Москву. Приехали туда без всякой поддержки, только капитал, так как здесь все продали. В столице снова открыл аптеки, но потом их забросил, так как это стало не выгодно. Организовал поставки оборудования.

Мой бизнес связан с медициной, с новыми технологиями. В те годы в стране эндоскопия не было очень хорошо развита, а я в Москве возглавлял представительство немецкой компании, поставлявшей такое оборудование. Еще живя в Благовещенске, я прошел стажировку в российско-американской школе бизнеса, в США. Там я постигал начало рыночных отношений, учился, как вести бизнес. Эти знания мне очень пригодились, когда стал работать в Москве. Я часто бывал в Германии, на заводах поставщиков, общался с партнерами. А потом… грянул кризис! Немецкое оборудование стало намного дороже, и кампания ушла с российского рынка. Обороты упали, представительство закрыли, хотя контракты по-прежнему заключаются. Сейчас у меня своя компания, я все также занимаюсь поставками медицинского оборудования.

- Александр Павлович, чем в своей жизни гордитесь больше всего?

- Младшим сыном! Он у нас поздний и ему сейчас всего 14 лет. Его главное увлечение – спортивные бальные танцы. Там все, как в спорте. Все награды, титулы, какие только есть в России, Европе согласно его возрастной категории, у сына уже есть. Собрал все, что только мог. А начинал он, кстати, в Благовещенске. Старший сын тогда занялся спортивными бальными танцами и его очень хвалили. Сережа, ему было три года, тоже захотел танцевать, чтобы и его, как брата, тоже заметили. Так и увлекся. Продолжил он свое увлечение уже в Москве. Благодаря сыну мы объездили всю Европу, полмира.

Горжусь тем, что на моем пути встретилось столько замечательных людей, которые учили меня профессии, жизни. Что благодаря полученным в мединституте и в клинике знаниям спас немало людей в буквальном смысле этого слова.

Горжусь тем, что однажды, уже работая в третьей горбольнице, только благодаря тому, что я в свое время занимался кардиологией, спас парня. Молодые люди где-то подрались и его привезли на «скорой» с ножевым ранением. В груди было небольшое отверстие. Врачи его осматривали, вроде сначала все было нормально и вдруг он падает! У парня болевой шок. И я понял, что нож задел сердце! Уже через пять минут мы развернули операционную и его на стол. Без ложной скромности хочу сказать, что если бы на моем месте дежурил кто-то другой, кто никогда не делал таких операции и не знал, как их делать, то парня бы не спасли. Так что, опыт и знания в хирургии очень много значат.

- Жалеете, что ушли из медицины?

- Вроде бы и жалею, что ушел из практической медицины. Жалею, что больше не оперирую, не спасаю. Ведь умел многое выполнять... Но с другой стороны – нет. Просто так получилось. По натуре я остался таким же, как и был на кафедре, в кардиоцентре. Я понял главное: медицина – это наука и без нее трудно в чем-то разобраться. Надо учить и постигать все новое и новое. К сожалению, не закончил кандидатскую. Но теперь уже поздно что-то начинать.

Сегодня я материально независим. Объездил полмира. И по служебной работе, и с сыном. Не каждый врач, увы, это может себе позволить.

- В Благовещенске часто бываете?

- Каждый год. Вот и сейчас приезжал к маме, она живет в Свободном, чтобы помочь выкопать картошку.

- Чем занимаете свое свободное время?

- Тем же, что и сын – спортивными бальными танцами.

- Тоже танцуете?

- Да вы что?! (Смеется – прим. авт.) Я танцевать совершенно не умею! Все время боюсь оттоптать ноги партнерше. Я люблю «болеть» за сына! Когда сидишь в зрительном зале другой страны и скандируешь вместе со всеми: «Рос–си–я! Вперед!», и знаешь, что Россию сейчас представляет твой сын, что он бьется за победу – этого ощущения не передать никакими словами!.. Это такая ответственность! Так что с удовольствием делю эту ношу с сыном и подставляю ему свое плечо.

- Успехов вам с сыном! Новых больших побед! Россия – вперед!

Принимала гостя в редакции Вера Кохно.